Благонамеренные речи
Заглавие сборника сатирических очерков (1872—1876) М. Е. Салтыкова-Щедрина. «Благонамеренность» и во времена Салтыкова, и по сей день — это верность существующему строю, враждебное отношение ко всему противному. «Благонамеренный» же — это человек, придерживающийся официального образа мыслей, т. е. во всех отношениях «благонамеренные речи» — это слова и действия, поддерживающие настоящую власть.
Не подлежит, таким образом, никакому сомнению, что «благонамеренные речи»
г. Р. Н. С. представляют собой лишь особый прием, попытку повлиять на правительство (или на «общественное мнение») посредством уверений в своей (или в чужой) скромности (В. И. Ленин, Гонители земства и Аннибалы либерализма).
Возмутитель спокойствия
Так озаглавлен роман (1940) Л. В. Соловьева (1898—1962) о Ходже Насреддине — герое народных анекдотов у азербайджанцев, таджиков, армян, народов Северного Кавказа, персов, турок и др. Время, к которому фольклор относит жизнь Ходжи Насреддина, колеблется между XIII и XIV вв. Однако анекдоты о нем, возникшие в средние века, пополнялись и обрастали вариантами и много позже (мы уже рассматривали крылатое выражение «Если гора не идет к Магомету, Магомет идет к горе», которое относится предположительно к 1631 г.). Народное творчество рисует Ходжу Насреддина заступником бедняков, маскирующим кажущейся простотой свои неустанные выпады против деспотизма правителей, произвола судей, тунеядства и скупости богачей, невежества мулл. Л. В. Соловьев в первой главе романа вкладывает в уста героя следующие слова: «Ты хочешь знать мое имя?.. Я — Ходжа Насреддин, возмутитель спокойствия и сеятель раздоров, тот самый, о котором ежедневно кричат глашатаи на всех площадях и базарах, обещая большую награду за его голову». Выражение «возмутитель спокойствия» стало крылатым как образная характеристика людей, восстающих против равнодушия, бюрократизма, различных проявлений социальной несправедливости.
Я встретилась [в Сан-Франциско] с группой деятелей «Кор» [Конгресс расового равенства] и увидела вблизи негров новой, современной формации — тех «смутьянов», возмутителей обывательского спокойствия, которые твердо намерены искоренить расизм (Т. Мотылева, Двадцать шесть дней в США).
Верхние десять тысяч
Выражение, обозначающее финансовую аристократию, принадлежит американскому журналисту Натаниэлю Паркеру Уиллису (Nathaniel Parker Willis, 1806—1867). В № 31 нью-йоркской газеты Evening Mirror от 11 ноября 1844 г. в статье Necessity for a Promenade Drive он писал: «В настоящее время нет различия между верхними десятью тысячами в городе». В 40-х годах XIX в. верхний слой американского общества действительно сводился примерно к десяти тысячам человек. Выражение это, ставшее крылатым, в Англии получило лаконичную форму «верхние десять» («the upper ten»). В Америке оно было вытеснено позднее возникшим «четыреста», после того, как Charles Н. Crandall опубликовал в 1888 г. в New York Daily Tribune нашумевшее интервью с «законодателем» светского общества Нью-Йорка, адвокатом Маком Алистером (ум. в 1895 г.), прозванным «автократом гостиных»; он утверждал, что в нью-йоркском обществе всего около четырехсот человек (Büchmann, Gelfügelte Worte). Один из романов Эптона Синклера, изображающий нравы этой верхушки, назван «Четыреста». У нас удержалось выражение «верхние десять тысяч». Существует мнение, что выражение «верхние десять тысяч» восходит к Байрону: в «Дон-Жуане» (1823) (11, 45 и 13, 49) говорится о четырех тысячах бездельников высшего лондонского общества.
Кому служит литература? «Верхним десяти тысячам» или цвету нации, ее силе и будущему — десяткам миллионов трудящихся? Отвечая на этот вопрос, художник выбирает либо лагерь отжившего, старого, лагерь тьмы, либо лагерь света, будущего, новой жизни (Литературная газета, 18 мая 1959 г.).